Анатолий Беляков — философ, писатель, музыкант (участник группы «Кенгуру»), журналист, политтехнолог и вообще культурный герой. Автор изящной, умной и ироничной книги «Слова и вещи». ЯТЫОН поговорил с Анатолием о том, что люди — идиоты, об эволюции человека, об опасности искусственного интеллекта, о науке хорошо жить и умирать и других странных, страшных и прекрасных явлениях.
Анатолий Беляков. Фото: Михаил Ивановский
ЯТЫОН: Над чем сейчас работаете, сэр? Ваша творческая судьба изобилует неожиданными поворотами…
Анатолий: Сейчас небольшая передышка — привожу в порядок бумажки.
ЯТЫОН: Это наверное приятно — наконец спокойно сесть и начать разбирать черновики, заметки — с чаем, молодым вином? Интеллектуальная сиеста?
Анатолий: Опасное это дело. Александр Шабуров, известный художник-концептуалист, акцию делал году в 1998-м: «кто как умрет». Так вот про меня он написал, что я умру, перебирая бумажки. Надеюсь, это будет не сегодня.
В порядок всё надо привести, потому что потом совсем некогда будет. А так я посмотрю, и пойму, что надо сделать в первую очередь, а что можно оставить на потом.
Пью кофе. Я в Ялте. Жара страшенная сегодня. Первый раз такая за лето — градусов сорок, наверное.
ЯТЫОН: Все, кто в курсе, помнят «Слова и вещи». Когда будет новая книга, столь же прекрасно незлободневная, для вневременного применения?
Анатолий: Вот для нее и перебираю бумажки. Смотрю, что я и когда на потом оставил, да и забыл. Книжка так и будет называться: «На потом»
Там будут мои наброски, заметочки, эскизы всякого грандиозного, на что у меня ни сил, ни времени всё не доставало. Но это не просто груда всякого барахла — там будет и сюжет, и драма, и много смешного и познавательного
ЯТЫОН: Ты кризис среднего возраста миновал? Какие понес потери? Какие взял трофеи в этой психобитве?
Анатолий: А я вообще не знаю — они бывают ли? Мне кажется, что кризисы — это не возрастное, это результат разных внешних обстоятельств. Или внутренних — неправильной самооценки, утраты самоконтроля. Такие кризисы можно не по одному за год переживать. Они отнимают силы, но прибавляют воли.
ЯТЫОН: Цикличность в жизни ощущаешь? Или у тебя такой самоконтроль, что все нити паутины ты держишь твердой десницей?
Анатолий: «Цикличность» — это что имеется в виду? Одни и те же грабли на каждом новом круге?
ЯТЫОН: Ну там — года три отдаешь какому-либо проекту (начало, рост, взлет, стагнация, кризис). А потом опять… Оно в работе, в отношениях с людьми, в творчестве у многих так бывает. А у тебя?
Анатолий: У меня крупных проектов сейчас нет, к сожалению, поэтому все довольно ровно идет, как мне кажется. Если бы я потянул хотя бы немногое из того, что я в книжке «На потом» опишу, вот тогда бы, наверняка, не жизнь была бы, а американские горки.
ЯТЫОН: Скажи, чем философ отличается от нормального человека? Отрефлексировал ты эту тему?
Анатолий: Дисциплиной ума и широтой взглядов. Но если мы имеем в виду лишь великих философов — то умением промысливать еще неведомое никому, открывать для человечества новые направления, куда оно «будет думать». «Лыжню», что ли, прокладывать для всех прочих собирающихся мыслить людей.
ЯТЫОН: А ты почему не пошел в великие? Не прибыльно? Хромая судьба была бы?
Анатолий: В великие сейчас не берут. Время, может, такое. Последний великий умер в 1976 году, это был Хайдеггер.
ЯТЫОН: Брэдбери сказал: «…люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы.»
Ты бы поспорил с Брэдбери?
Анатолий: Я бы не поспорил. Я бы цитату раскавычил и присвоил — уж больно она по мне.
ЯТЫОН: Люди — идиоты всегда? Нет ли ощущения, что так было и во времена Ли Бо, и во времена какого-нибудь Заратустры, и во времена Пушкина? Люди не меняются? Чтобы там ни делала наука и философия…
Анатолий: Я думаю, что человечество не тупеет и не умнеет, в среднем оно всегда релевантно своей эпохе. Меняются только парадигмы мышления, сумма знаний.
Склонность искать некий «золотой век», когда и люди были умнее и духовнее, и жизнь осмысленнее, она всегда была. В 18 веке была тенденция идеализировать Китай и вообще Восток, в 19-м — греков. У нас сейчас — сталинские времена с их (неподдельным, да) энтузиазмом и преобразовательной энергией. А по поводу своего времени все всегда ворчали, как старенькие дедушки.
ЯТЫОН: У Стругацких была сквозная тема — люди и людены (следующая ступень эволюции человека). Некоторые считают, что людены уже пришли, но пока живут по-партизански, готовятся к выходу на арену. Как, по-твоему, эволюционирует человек в людена, или это лишь прекрасная литературная мечта?
Анатолий: Человеку всегда в себе тесно, вот он и мечтает испокон веков, что когда-нибудь эволюционирует в новый вид. При этом он не устает повторять, что «главное — оставаться человеком» (у меня было немало кандидатов на выборах, которые именно этот слоган себе хотели для предвыборной кампании зачем-то).
Тут парадокс самоидентификации налицо. Тема эта старая — про эволюционирование из человека во что-нибудь. Ницше грезил о сверхчеловеке, который будет настолько же превосходить человека, насколько человек — обезьяну. Его идея будоражила умы Луначарского и Горького (который даже усы отпустил в точности, как у своего кумира) — и они перенесли ее в революционную практику. Мысль о «новом советском человеке» — она ницшеанская по происхождению.
Даже об освоении космоса, как говорят, в советской России мечтали как о некой возможности в неземных условиях взрастить новый вид человека. Циолковский, кстати, видел причину всех социальных неурядиц на Земле в силе тяжести. Преодолеем ее — и мир изменится, и мы вместе с ним.
Мне кажется, что даже изменившись как биологическое существо, отрастив себе новые руки и хоть даже рога, человек не станет чем-то другим, нежели человек, ведь он прежде всего духовное существо, а потом уже — существо
ЯТЫОН: Прогнозируют, что в течение этого века к естественной эволюции прибавится искусственная. К концу века ожидают появления людей с биокомпьютерным апгрейдом. Ну, грубо говоря — чипы в башке, обсчитывающие то, что человек в уме не может посчитать, зрение в более широком диапазоне, связь всех со всеми без проводов, «мысленные SMS» и т. п. Скорее всего, это будет возможно, но чем, по-твоему, киборгизация грозит человечеству?
Анатолий: Ну, я и это имел в виду, когда говорил про новые руки и другие части тела. Это — технологии, они придадут человеку новые возможности, как в свое время — паровозы, воздухоплавание и прочее. Когда появились паровозы и самолеты, тоже шли разговоры, что это плохо скажется на человеке, что этот эксперимент над организмом изменит его природу, и все мы превратимся черт знает во что. Не превратились же?
Другое дело, что эта киборгизация открывает новые возможности не только для человека, но и для контроля над человеком. И вот это гораздо страшнее, чем «роботизация мозга», которой все так боятся. Но это уже вопрос научной этики, как с атомной бомбой.
ЯТЫОН: Вскоре ожидается прорыв в области построения квантовых компьютеров. А это означает возможность создания искусственного интеллекта. Недавно Стивен Хокинг и Элон Маск призвали ученых ограничить работы в этой области. Ибо ИИ осознает себя и уничтожит на фиг человечество, потому что оно не нужно. Опасения такие разумны?
Анатолий: Ну, все ж мы смотрели «Терминатора»… Я считаю, что всё, что мы можем придумать — может случиться. Такой вариант вполне вероятен, хотя я не знаю, как работает искусственный разум, на каких принципах. Всегда ли превалирует принцип целесообразности, если уж это – именно разум, а не электронный калькулятор?
ЯТЫОН: Вернемся к тебе лично. Твоя коллекция экзотических музыкальных инструментов пополняется? Или ты к ней поостыл?
Анатолий: Давно не пополнялась. Даже уменьшилась немного — от укулеле, например, отвалилась и пропала куда-то подставка.
ЯТЫОН: А какое место музыка сейчас занимает в твоей жизни? У тебя не было желания что-то придумать не в составе «Кенгуру», а сольно? Прямо вот сочинить, спеть, записать?
Анатолий: Посмотрим. Периодически появляются какие-то идеи, но просто нет времени их реализовывать. Хочется, наконец, задействовать свою коллекцию, записать что-то этническое, но и тут без Козлова мне вряд ли обойтись (имеется в виду Юрий Козлов, фронтмен группы «Кенгуру» — прим. ЯТЫОН).
ЯТЫОН: Почему не работает сайт beliakov.net? Столько там текстов было интересных 🙁 Забросил его?
Анатолий: Не заплатил вовремя — в Ялте был. И все с тех пор руки не доходят. В его прежнем виде я, наверное, не буду его вешать — хочу его переделать. Все-таки и дизайн не менялся с 2002 года, и сама концепция несколько устарела. Я даже не уверен, стоит ли его опять самостоятельно делать — может, к профессионалам нужно обратиться.
ЯТЫОН: «- Правда ли, что каждый журналист мечтает написать роман? — Нет, — соврал я». Соври и ты — мечтаешь или нет?
Анатолий: Да я писал уже роман. Точнее, мы с Владимиром Петриным писали. Мне, если честно, не очень понравилось. Сам-то роман — ничего, правда, мы его не вполне закончили; мне процесс не очень понравился. Жанр не мой.
ЯТЫОН: Скажи, философ может долго и искренне любить одну женщину? Прямо вот большой мужской любовью? Или философ слишком много видит подводных камней, например? Слишком широко мыслит?
Анатолий: Да может, конечно. И ради красного словца добавлю: может, только философ так и может.
Вообще, каждый философ — монист. И истина у него одна, и он очень редко ей изменяет.
ЯТЫОН: Ты себе представлял, как будешь жить на склоне лет? Типа «Смиренный огород…» (со статуей Приапа), «…вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит…»?
Ну там — спокойные послеполуденные штудии, мемуары, афоризмы?
Анатолий: На склоне лет я, наконец, брошу свой смиренный огород, на котором сейчас обретаюсь, и начну преподавать. А мемуары я заранее напишу.
ЯТЫОН: А хочется преподавать? Есть, что сказать будущим «люденам»?
Анатолий: С каждым днем того, что хочется сказать, становится все больше.
ЯТЫОН: Теперь давай наш традиционный «блиц». Короткие вопросы — короткие ответы.
Так есть смысл в жизни или нет?
Анатолий: Мой смысл жизни — искать смысл жизни.
ЯТЫОН: «Не верь, не бойся, не проси»?
Анатолий: Это вопрос? Похоже на «кодекс» уголовников…
ЯТЫОН: Именно, именно — из «кодекса» уголовников вопрос философу.
Анатолий: Впервые, кстати, я это у Солженицына прочитал в «Архипелаге». Мне оно не нравится. Ни в одном пункте.
ЯТЫОН: Фашизм по принципу уровня IQ возможен?
Анатолий: К сожалению, да.
ЯТЫОН: «Ад — это другие»?
Анатолий: Пожалуй.
ЯТЫОН: «В одну женщину нельзя войти дважды»?
Анатолий: У меня получалось.
ЯТЫОН: Главное в музыке — паузы?
Анатолий: Смотря, что ты ждешь от музыки.
ЯТЫОН: Жизнь — здесь и сейчас или вчера, сегодня, завтра?
Анатолий: Надеюсь, и послезавтра, и еще лет сорок.
ЯТЫОН: Ницше: «Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех». А ты?
Анатолий: Я сам обыватель. И как можно ненавидеть грех?
ЯТЫОН: Эпикур прав?
Анатолий: По поводу свободы воли?
ЯТЫОН: По поводу «Умение хорошо жить и хорошо умереть — это одна и та же наука.»
Анатолий: Вот ты про что. Не поспоришь. Я даже знаю, как называется эта наука
ЯТЫОН: А как называется эта наука?
Анатолий: Философия же, насколько я понимаю.
ЯТЫОН: А про эпикурейцев — «философов из садов», которые говорили: «Гость, тебе здесь будет хорошо; здесь удовольствие — высшее благо». Это про гедонизм?
Анатолий: Они не в общеупотребительном смысле понимали удовольствие, не как чувственное наслаждение, а гораздо глубже. «Хорошо жить» у Эпикура — тоже не в гедонистическом смысле. Вообще, его нехило опошлили.